4 октября 2022 года исполняется 50 лет со дня блаженной кончины митрофорного протоиерея Виталия Арсеньевича Железняковича.
Отец Виталий Арсеньевич Железнякович родился 1 октября 1900 г. (называл себя «ровесником века») в селе Тульговичи Гомельской области в семье священника, в 1909 г. поступил в приготовительный класс Слуцкого духовного училища, а в 1914 г. – в Минскую духовную семинарию. В связи с начавшейся Первой мировой войной и эвакуацией учебу он продолжил в Литовской духовной семинарии, а окончил семинарию уже в Симферополе в 1918 г. и поступил на историко-филологический факультет Таврического университета. Но там он окончил всего один курс, и весной 1919 г. возвратился в с. Тимковичи Бобруйской губернии, где полтора года проживал у отца. Осенью 1920 г. вместе с отцом он переехал в местечко Еремичи Барановичской области. До осени 1921г. он нигде не учился, но в том же году он вновь поступил в Литовскую духовную семинарию в г. Вильно, которую окончил весной 1922 г. Той же весной умер отец, и Виталий Железнякович был назначен на его место священником в Еремичи, где служил безвыездно более 16 лет. В 1930 г. он поступил на первый курс богословского факультета Варшавского университета, но из-за плохого состояния здоровья проучился только год.
В 1930-е гг. имя о. Виталия стало широко известным. Он обладал талантом публициста, выступал с полемическими статьями в прессе, смело отстаивал позиции церкви перед польскими властями. На его проповеди собирались массы верующих и атеистов.
В 1938 г. по требованию польских властей он был уволен со службы, но в марте 1939 г. вновь назначен священником, на этот раз Гудевичской церкви, где прослужил до 1947 г., а затем переведен в Волковысскую церковь, был настоятелем и благочинным Волковысского и Порозовского районов.
В послевоенные годы на долю о. Виталия выпали тяжелые испытания. 26 апреля 1951 г. он был арестован в Волковысске, после обыска на квартире у него изъяли большое количество книг, журналов, газет, а также множество записных книжек, блокнотов, общих тетрадей, переписки на русском и польском языках, фотографий, изобличающих его в «преступной деятельности». К изъятому была добавлена и Библия. Описано было и скромное имущество, включавшее и вещи, отнесенные к символам «зажиточного существования»: корова, швейная машина «Зингер», медный тульский самовар и др.
11 мая 1951 г. о. Виталию было предъявлено обвинение в «измене Родине», по существу которого он виновным себя не признал. Потянулись долгие допросы. За пять месяцев нахождения под следствием о. Виталий ежедневно подвергался духовным и физическим страданиям, иногда его по пять-шесть раз в сутки вызывали на допросы. Он долго отказывался признать себя виновным, подписывать какие-либо бумаги, но после изощренных пыток, теряя сознание, произнес: «Давайте, все подпишу, хоть смертный приговор, уже нет больше сил». По решению суда он был отправлен в исправительно-трудовой лагерь под Кемерово, где тяжелый труд, голод и холод не прошли бесследно: он нажил сердечную болезнь и грыжу. По причине болезни 54-летний священник был в 1954 г. досрочно освобожден, но в Волковысск вернуться ему не позволили.
Стараниями епископа Калининского и Кашинского Варсонофия 15 декабря 1954 г. произошло назначение протоиерея Виталия Арсеньевича Железняковича настоятелем Свято-Покровской церкви г. Опочки.
Внук о. Виталия – Виталий Дмитриевич Железняков впоследствии вспоминал: «Воспитание в семье Железняковичей проводилось в духе служения Богу, Отечеству, своему народу. К роскоши, деньгам, накопительству было резко отрицательное отношение. В один из приездов к нам в гости, в Волковысск, дед у меня увидел копилку, в которую я брал мелочь. Он позвал моих родителей и состоялся такой разговор:
- Нона, Дим, что это такое!?
- Копилка, Витька (о. Виталия называли в семье Витей, меня назвали в честь его) бросает туда мелочь.
- Чтоб больше я этого не видел, не приучайте детей с малого к деньгам, накопительству. Человек должен работать, зарабатывать деньги на жизнь, а большие деньги приносят зло, ставя человека на путь преступлений.
Где бы о. Виталий ни отпевал, крестил, совершал другие обряды на дому, он всегда оприходовал деньги в кассу церкви, а зачастую, видя, что семья бедная, совершал обряды бесплатно и сам еще помогал деньгами. Помню, как по праздникам перед воротами кладбища о. Виталий давал «милостыню» по рублю.
Отец Виталий отличался красноречием, его проповеди запоминались людям надолго. Люди относились к нему с уважением. В последние годы жизни о. Виталия я с родителями приезжал к нему на Пасху в Опочку. В одну из служб на Всенощную (начало 1970-х гг.), помнится, во время крестного хода церковь заполнила атеистически настроенная молодежь, и многие верующие не смогли войти в храм. Отец Виталий спокойно обратился к молодежи: «Юноши, девушки! Мы же не мешаем вам на ваших вечерах, танцах. Почему же вы мешаете празднику своих родителей, бабушек, дедушек?». Ни слова не говоря, спокойно, без шума, свиста молодые люди вышли из церкви, зашли люди пожилого возраста, и служба продолжилась.
Умел находить «общий язык» о. Виталий и с партийным руководством Опочки, хотя последнему в то тяжелое для церкви время авторитет священника в городе не доставлял особого удовольствия.
Большое внимание о. Виталий уделял внешнему виду церкви, кладбища, регулярно проводил ремонты, устраивал субботники. Очень любил, чтобы в церкви были живые цветы (в сезон, конечно), сам ставил лестницу и, несмотря на грыжу и свой большой вес, взбирался наверх и устанавливал вазы с цветами. Ухаживал за могилами священников, служивших когда-то в этой церкви, совершал на местах их захоронений панихиды. Помню, что одна из таких могил (а может быть, и несколько) находилась справа от церкви, метрах в 10-20 от нее, а в железной кованой ограде при самой церкви был похоронен монах.
Отец Виталий много читал, в его личной библиотеке были в основном книги русских классиков: произведения Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, А.П. Чехова и др. Телевизора у деда не было, но над кроватью висели наушники, с помощью которых он прослушивал радионовости, литературные передачи, театральные постановки. Из газет регулярно читал «Известия» и «Литературную газету». К нему постоянно заходили люди: кто за советом, кто за помощью, зная его желание помочь людям. Был, например, такой случай. Зашел к нему мужчина и говорит:
- Отец Виталий, я выписался из больницы, а доехать домой нет денег.
Попросил три рубля, получил их, поблагодарил деда и ушел. Моя мама спросила: «Отец Виталий, разве Вы не видите, что он Вас обманывает и полученные три рубля сейчас пропьет» (Она заметила, что мужчина был чуть выпившим). Он ответил: «Если бы я не мог ему помочь, то я бы отказал. Человек обращается ко мне с просьбой, и я по мере своих сил должен оказать ему помощь, а если он обманул, то взял грех на свою душу».
В 1972 г., в августе, отмечалось 50-летие служения о. Виталия церкви. Приехало много священников, друзей, родных, сказано было много добрых слов, но из всех речей мне запомнилась одна. Священник Иоанн Митько (ныне покойный, скончался в 2002 г.) рассказал, как будучи еще молодым парнем за какие-то провинности попал в тюрьму. Перед этим ему приснился сон, что он повстречал старца, и жизнь его переменилась. «И вот захожу я в камеру, - продолжал он, - а лицом к окну стоит старик, с плеч до пояса свисают белые волосы (дед носил очень длинные волосы и бороду) и молится». За то время, что они пробыли вместе в тюрьме, и после долгих бесед с дедом мировоззрение Мутко сильно изменилось, из неверующего человека он стал сильно верующим, после освобождения закончил семинарию и стал священником. Дружеских отношений с о. Виталием он не прекращал до самой его смерти, называл о. Виталия вторым отцом.
Дедушка очень любил мою бабушку – Ксению Александровну (Нещеретову), после ее смерти на могиле постоянно горела лампадка, а дед в любую погоду приходил туда и молился. После смерти бабушки дед получил приглашение Владыки Иоанна на «повышение в должности» и возможный переезд, но он отказался: «Здесь моя Ксенюшка, и я отсюда никуда не уеду». Мои родители предлагали ему переехать в Волковысск, намекая, что вдруг он заболеет и сляжет. Но дед ответил, что он у Бога не заслужил того, чтобы долго лежать и он пошлет ему легкую смерть. Так оно и вышло. Много лет у него была огромная пуповая грыжа, ему предлагали сделать операцию (в Вильнюсе, Ленинграде), но он все откладывал: боялся за сердце, хотел что-то успеть сделать еще.
В конце августа 1971 г. он посетил Волковысск, Жировицы (были большие торжества в честь Жировицкой иконы Божьей Матери), родные Еремичи, Засулье (где похоронены мать и брат Арсений), Кареличи (встретился там с братом Павлом, который уже не вставал с постели и через два месяца умер). После поездки, видя, в каком состоянии находятся храмы (в Засулье, например, в церкви был устроен склад, а от могил матери и брата возле церкви почти ничего не осталось), он оставил людям деньги, чтобы те перезахоронили останки родных на общем кладбище. По возвращении в Опочку о. Виталий написал большое и гневное письмо на имя Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. К огромному сожалению, копия этого огромного (листов 8-10) письма не сохранилась, но текст его он зачитывал моим родителям и многим людям. Мне запомнились отдельные фразы: «Кровь стынет в жилах! Варвары! Не вы строили, не вам и разрушать». Все письмо было пронизано мыслями об отношении советских властей к религии, храмам, о воспитании бездуховной молодежи. Указывал он, где и сколько церквей было уничтожено, говорил и про Опочку, где до революции было несколько церквей, а осталась лишь одна кладбищенская Покровская.
Реакция последовала незамедлительно. Отца Виталия вызвал к себе архиепископ Псковский и Порховский Иоанн, и у них состоялся примерно такой разговор.
- Отец Виталий! Вы забыли, где провели какое-то время в 50-е годы? Вам не живется спокойно?
- Владыка! Я жизнь свою прожил и ни о чем не жалею, мне бояться нечего. А то, что я перенес муки и страдания, то это самая малость тех мук, что перенес Иисус Христос.
Больше о. Виталия по этому поводу никто не трогал.
Запомнилось мне и то, что несмотря на гонения на религию, тяжелые времена для всего православия, о. Виталий мог предугадать дальнейшее развитие событий и оказался в какой-то степени пророком. Он говорил, что наступит время, когда будут восстанавливаться храмы, строиться новые церкви и соборы, люди будут ходить с процессиями, хоругвями и иконами по улицам городов, будут открыты воскресные школы, новые духовные семинарии, потому что дальше падать уже некуда. Моя мама, очень верующая, и тоже дочь священника, с о. Виталием не соглашалась:
- Отец Виталий! Они (власти) все постараются сделать так, чтобы храмов совсем не осталось.
- Нона! Вот увидишь, возврат к вере произойдет очень скоро!
О том, что о. Виталий многое предчувствовал, говорит и такой пример. Когда мы с мамой в августе 1972 г. уезжали после юбилея из Опочки, на автостанции лицо у дедушки было грустное-грустное. Мама спросила, что с ним, и в ответ услышала, что мы больше не увидимся. Так и случилось.
В конце сентября о. Виталий съездил в Барановичи и Вильнюс, а по возвращении в Опочку стал готовиться к престольному празднику Покрова. Ожидался, вроде бы, приезд владыки Иоанна. Но в воскресенье, после службы он подошел к «свешнице» Настасье Ивановне Крыловой и спросил: Вы помните, кому надо дать телеграммы о моей смерти?
- Отец Виталий, что Вы говорите?!
- Я сегодня служил последнюю службу, и во время службы мне было сказано «свыше», что это моя последняя служба.
Вечером 3 октября 1972 г. у о. Виталия произошло ущемление грыжи, вызвали «скорую». Доставили в больницу, хотели поднять на второй этаж на носилках, но он отказался («я никого не хочу обременять») и, превозмогая боль, поднялся сам. Оперировал его хирург Стрелков. От наркоза о. Виталий не проснулся: сдало сердце. Умер о. Виталий рано утром 4 октября, а хоронили его 7 октября: в день смерти бабушки Ксении, ровно через три года».
Владыка Варсонофий знал и высоко ценил о. Виталия. Еще в 1947 г., задолго до ареста, по его ходатайству Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий удостоил о. Виталия «Золотым Наперсным Крестом» с украшениями – за 25-летие его беспорочной службы Божией церкви. В семейном архиве Железняковичей хранится и Грамота Патриарха Московского и Всея Руси Пимена от 26 июля 1972 г., удостоверяющая, что «Во внимание к церковным заслугам протоиерею Виталию Железняковичу, настоятелю Покровской церкви г. Опочки Псковской епархии вручается орден Русской Православной Церкви во имя Святого Равноапостольного Великого праздника Князя Владимира».
Источник: [Научно-практический, историко-краеведческий журнал "Псков" № 32/2010 статья: «Покровский храм г. Опочки «Время, история, люди», «От веры не отступился» стр. 146-150 А.В. Кондратеня]
